Абрикосовое сердце

Каким-то летом вдруг особенно уродились абрикосы. Абрикосов было так много, что казалось, будто на даче прорвало абрикосовод. Будто где-то посреди участка открылся тайный лаз из абрикосового мира в наш и они теперь сыпались, сыпались, сыпались оттуда и совсем не хотели кончаться.

За плодами не было видно листьев, а от едва уловимого ветерка самые спелые сыпались с макушки тяжёлым абрикосовым градом и земля становилась повидлом. К дереву нельзя было подступиться не подавив абрикосы — земля была усыпана слоем перезрелых плодов, начинающих подгнивать с самого спелого бока.

Дедушка носил с дачи абрикосы вёдрами. Вёдер не хватало и абрикосы было некуда девать. Подошвы больших тяжёлых дедушкиных ботинок были липки от этой сладкой абрикосовой грязи. А они всё не кончались.

Абрикосы заполонили весь дом. Вёдра абрикос стояли на балконе, источая запах прелого лета, давясь и давая сок на треть ведра под собственной тяжестью. Абрикосы мокли в тазах с водой, готовясь пойти на переработку, а жирные жуки-бронзовки, растревоженные внезапным наводнением, настигшим их в уютных приабрикосовых домиках, слепо бились своими металлическими тельцами в оконные стёкла.
На кухне булькало абрикосовое повидло; половинки абрикосов сушились под всеми ветрами на залитых солнцем подоконниках; сохла, переложенная прозрачной калькой абрикосовая пастила; варенье, в накрытых наволочками тазах, покрывалось белой пенкой густого, тянучего сиропа; абрикосовый компот таращился из закатанных банок гладкими зёрнышками косточек, а в подъезде у самой двери лежал тяжёлый точильный камень и аккуратная горстка битых абрикосовых скорлупок… А абрикосы всё не кончались. И уже начинали уходить по соседям.

Cледующим летом абрикосовое дерево не принесло ни плода. Поздней весной из всех трещин и трещинок шершавого ствола, изо всех сломов и изгибов коры, вдруг засочилась тёплая рыжая смола, застывая в своей прозрачной липкости, чистым янтарём твердея по контуру веток, и из всего абрикосового цвета не завязалось ни одного плода.

К следующему лету дерево так и не оттаяло — лишь зелёные листья. Ещё через год не стало и их. А дерево замерло огромной, нелепой корягой посреди самого лета. Дедушка спилил его осенью. А на спиле ствола, у самого изломанного, искривлённого основания, было видно, что годовые кольца в центре его, сошлись в форме маленького абрикосового сердца.