Делия Телеграф
Заходила на выходных в школу, в которой училась и которую же закончила. Охранник на входе сказал мне:
— Стой! Почему опаздываем?! Ну-ка, записывай класс и фамилию.
Последний раз в школе была пять лет назад и ещё столько же бы её не видеть. В коридорах старшеклассники вальяжные ходят неспешно, большинство на голову выше меня ростом. Если бы я вписалась в тетрадь опаздывающих, то, наверняка бы, мне следовало вписать себе класс девятый, не иначе. «Поколение» нашего выпуска было невысокого роста и выглядели мы совсем по-другому.
Ещё звонила своему научруку и была удивлена, что меня узнали, меня помнят и даже более того — помнят о чём была моя дипломная работа. Подумала, что я бы всё это на месте научрука просто не запомнила бы. И тут же поймала себя на мысли, что помню наизусть номера телефонов своих одноклассников. Я не пользовалась этими цифрами с тех пор, как закончила школу, а многими ещё раньше. А в голове они всё равно остались. А это порядка двадцати номеров по шесть цифр в каждом. Итого около ста двадцати цифр. Я бы сменила этот кластер памяти на что-то действительно нужное.
Ещё вспомнила про море. Море мы придумали несколько лет назад, когда летним вечером шли пешком к центру. Мы свернули тогда в квартал, где одни деревянные постройки, сырые и пахнущие мокрым деревом, прелой листвой и грязью после дождя, а в долгие жаркие дни — пылью, кислыми помидорами и арбузными корками, местами покосившиеся и медленно разваливающиеся домики. Только спустились первые вечерние сумерки, воздух был сиз и ал, а когда за очередным перекрёстком не показалось нужной нам улицы мы настороженно переглянулись. Но улицы не было и за следующим перекрёстком, а следующий квартал и вовсе был нам незнаком. А потом мы увидели его. Маленький деревянный домик с верандой, оплетённой диким виноградом, крашенными в ярко-белый перильцами и плетённым креслом. И тут же подул тёплый влажный ветер и будто бы запахло водорослями, йодом и солью. Одним словом — морем.
И мы тогда сразу всё поняли. Мы сразу поняли, что только что случилось преломление пространств в одной точке и улица, по которой мы шли в этом городе, превратилась в другую, похожую улицу, но уже в другом городе, а этот милый дом, и ветер, и запах, всё это указывает нам на то, что городок этот маленький и приморский, улица ведёт к морю, а само море начнётся вон за тем поворотом. Мы так поверили в свою выдумку, что стали думать о том, как сначала наглотаемся горькой, солёной, морской воды, напускаем блинчиков до самого горизонта, наплаваемся до гусиной кожи и синих губ, а потом только узнаем, где мы находимся и подумаем как добраться до дома на, поскребли по карманам, сто семнадцать рублей и двадцать копеек на двоих.
Конечно, за тем поворотом оказалось вовсе не море, а нужная нам улица. Но мы даже успели немного расстроиться, как расстраиваешься всегда, когда придумываешь себе что-то прекрасное. Но история про выдуманное море не об этом.
Эта история о том, что я потом специально бегала смотреть на тот домик с, выкрашенной белой краской, верандой, от которого так веяло морем. Я ходила специально посмотреть на этот домик, обойти его со всех сторон и пофотографировать. Но домик я не нашла. Ни веранды, обвитой диким виноградом, ни плетённого кресла, ни самого дома. Не было нигде и ничего. Я три раза ходила по той улице — два раза туда и один раз обратно, а домика нигде не было. И вот эта история про выдуманное море и исчезнувший домик — на определение своих. Когда рассказываешь эту историю «своим» они сразу понимают что к чему, а не смотрят снисходительно и понятливо. Свои сразу понимают, что преломление в пространстве всё-таки случилось — остывающим от южного солнца вечером вдруг пахнуло морем, а потом случилось обратное вломление пространства и всё встало на свои места. А домик тут вовсе непричём. Зато свои потом будут звонить и говорить «Срочно выходи с фотиком! Тут такая радуга над рекой! Её видно по всему городу! От берега и до берега по диагонали! Да она километров пять похоже длиной!» И это ещё прекраснее, даже если думаешь: «Чёёрррт, а я же не увижу, я же в другом городе…» И тут же начинаешь жалеть, что нельзя оказаться одновременно и сразу в нескольких местах.
Ещё выяснилось, что Галя уникальный агент. Когда все опаздывают на полчаса, она терпеливо опаздывает на час, а приходит всё равно раньше всех. С ней хоть на конференции, хоть на старые кладбища. Между прочим, благородных манер и филологического образования барышня.
