Мы сейчас говорили о книгах и я сказала, что очень люблю то, что я сама называю «советской бытовой фантастикой».
Это про книги Кира Булычёва. У меня к ним своя глубокая и пламенная любовь с самого детства, когда на счастье выпало мне каникулярное лето, а на лето выпали сразу восемь томов «Приключений Алисы», а несчастье было в том, что книг хватило всего лишь на месяц.
А советская бытовая фантастика это его рассказы, собранные в одной книге под одним названием «Миры Кира Булычёва». Это чудесная, ироничная, сюрреалистичная и правдоподобно неправдоподобная штука. И я не шучу. Там волшебный комод, купленный в комиссионке, исполняет любые желания; сосед в обычной хрущёвке за стеной прорубил вдруг портал в параллельный мир и у него дома теперь своё собственное море; прибором, который зачитывает любой почерк голосом того, кто его писал оживляют фронтовые письма солдата, не вернувшегося с войны; через лесную поляну можно попасть в другую реальность, а в той реальности Пушкин дожил до глубокой старости… В этих мирах происходит встреча тиранов в бункере под Ровно, а инопланетный разум выходит на связь с членами ЦК КПСС. Прекрасный дивный мир, что и говорить.
И весь этот передоз фантастикой по младшему, среднему, старшему школьному возрасту (да что и говорить, я и сейчас готова перечитать всё заново, найти бы только время на это) бьёт по личному мировосприятию так, что травмирует воображение раз и навсегда.
Вот, например, есть на нашем этаже кладовка, в которой хранятся вещи бывших, нынешних, иногда будущих жильцов. Такая кладовка есть и этажом ниже, где я жила в прошлом году. И когда мы переезжали на новое место в этом году, то ни у меня, ни у Саши не было сушилки. Сушилка нашлась в кладовке. Понятное дело, что это прошлый студент оставил её там и мы писали ей сообщения, что хотим позаимствовать её сушилку, а когда будем съезжать, то положим её на место, но! Какой тонкий смысловой ход: как только мы подумали о том, что сушилка может быть в кладовке, она там сразу же нашлась и, с точки зрения любого нормального фантаста, уже неважно откуда там она взялась.
Мешок посуды, разномастные кружки, бокалы и разнокалиберные вилки — это тоже улов из кладовки, чудом уцелевший после летнего затишья. Ведь красный плюшевый слон, как известно, не уцелел, раз и навсегда сгинув между чемоданами, баулами, тюками, коробками и сумками. Провал в параллельный мир и плюшевый слон, заплутав там, больше никогда уже не вернётся в нашу галактику, не иначе!
Коробку с тетрадками я оставляла в кладовке на втором этаже. А нашла её в кладовке на третьем. Эти две чёрных кладовых дыры на наших этажах определённо связаны между собой. Другого объяснения я, как человек травмированный «фантастикой бытовой обыкновенной», придумать на смогла.
Вот Наташа оставляла в кладовке свою зимнюю куртку. В октябре она пришла забрать свои вещи из кладовки, нырнула с головой в эту бездну чужого запечатанного быта и не нашла ни следа своего пуховика, огорчилась, оглядела горы барахла ещё раз и решила заглянуть попозже. В ноябре её пакет с курткой нашёлся на той же полке, где она его оставляла прошлой весной. На той же полке, где она не смогла найти его с первого раза. Это временная дыра, не иначе. Раньше положенного срока она не поделится с тобой ничем, ведь в октябре ещё рано, а в ноябре уже пора.
В пятницу, видно перегревшись под питерским солнцем и рассудив, что середина марта и уже пора бы, я упаковала свои очень зимние ботинки, так и не пригодившиеся лыжные штаны и шапки-шарфики-варежки в сумку, запечатала и убрала в кладовку. Это было в пятницу. А в субботу пошёл снег.
И дело не в том, что я никогда не смотрю прогноз погоды на выходные, а в том, что это всё она. Это всё чёрная кладовая дыра пошутила над нами и вместе с моими шапками упрятала и весну. Чтобы не расслаблялись.