Делия Телеграф
Я на днях проявила беспечность и совершила непростительную оплошность — вышла из дома не пообедавши. Не покушавши. Не поевши. Не попитавши. Не подпитавши. Не употребив. Не приняв. Не полакомивши. Не поедав. Не навернув. Не закусив. Не перекусив. Не перехватив. Не отполдничав. Не трапезничав. Не насытив. Не подкрепивши. Не откушав. Не похлебав. Не отхарчевав. Не похавав. Не умяв. Не пожевав. Не отведав. И, наконец, не пожрав. Когда деепричастить синонимы стало совсем уж невтерпёж, было обнаружено это самое место, куда я направилась, дабы постоловаться. Определяющим фактом тут стал компот из сухофруктов ценой в девять пятьдесят и самый дорогой гарнир (пюре, ага) ценой аж в двадцать пять. Нет, ну тут понятное дело гулять так есть за двоих. А самая большая неосмотрительность выявилась на кассе — сто шестьдесят пять, а в кошельке — ни копейки и только пластик. А безналичные расчёты в сем божеском месте вещь запредельная. Мне даже не пришлось ничего объяснять.
— Вы сейчас покушайте, а деньги потом принесёте!- сказали мне.
Я переспросила два раза. Уточнила. Мне было неловко. Всё было так, как сказали. Я не ослышалась. Мне на секунду показалось, что я попала в какую-то Нарнию. За столиком у окна сидел мужчина в костюме и с галстуком — он расплачивался в очереди передо мной и уже расправился с первым. У двери, оставив транспорт у лестницы, пристраивался за столик велосипедист.
— Бабулечка!- воскликнула девушка на раздаче горячих блюд. За соседним столиком приподнялась старушка, которую я заметила не сразу. На старушке был махровый голубой халат и домашние тапочки на шерстяных носках. Девушка налила тарелку первого и подала её старушке, минуя кассу.
Полтинник нашёлся в Мэнкью, два мятых червонца в задних карманах джинс, сверкающая горстка новых монет завалилась под подкладку сумки, пара монет в куртке… Это определённо была Нарния. Я никому не скажу, где находится дверь, которая туда ведёт.
А вот ещё. В том же квартале есть кафе. Они пишут меню мелом на доске у входа: «…жаренный картофель с лисичками…». Я недели три ходила мимо, зависая на магическом «chanterelles». Последний раз я ела лисички тогда, когда нашла их в лисьей норе. Это было во времена того далёкого детства, когда лисички — в лисьей норе, а в заячьей — маслята, а на поляне у входа в лес — маячит мухомор, в ручье — гуппёшки, ручей — в речку, в речке — выдры, за рекой — холм, густо поросший ромашками величиной больше ладони и пряная душистая земляника, что растёт исключительно нанизанная на тонкую травинку-прутик целыми гроздями…chanterelles!
Жаренная картошка была, что надо: длиннонаструганная, перемешанная с золотистым луком, масляная и несколько подгоревших картошечек. Лисичек было немного, но вкус… Это совсем не тот вкус белых пластинчатых шампиньонов или устричных вешенок.
У детства много вкусов, ещё больше — запахов и безграничное море ощущений, а этот — один из.
