Эх, какое же замечательное было время. Уезжать на электричке в Павловск, гулять по мокрым дорожкам, думать о белых котятах и фотографировать поляны розовых цветов; ходить пешком из Пушкина (ну почти как Александр Сергеевич, да-да) в Петербург и читать стихи на память, кто больше вспомнит; оказываться за один день в четырёх разных местах (раз, два, три, четыре); уезжать на пароме всего за ничего (до дома добраться дороже!) в Хельсинки, Стокгольм, Таллин и обратно; а ещё бегать ночью смотреть как разводят мосты и идти до дома мимо Дворцовой, а утром опять на Дворцовую смотреть на Парад, и случайно встречать давних знакомых, и искать селёдку под шубой в три часа ночи, и готовить селёдку под шубой всей квартирой (бооольшую такую, на всех!), и жарить маленькую рыбку, которая (неожиданно!) пахнет свежими огурцами , и пить вкуснейший кофе целыми вечерами, и ходить, ходить, ходить, ходить по городу целыми днями… И как это замечательно!
В любимой квартирке на Малой Морской почти всё по-прежнему. Кто-то съезжает, а кто-то въезжает, кто-то приезжает в гости, а кто-то встречает гостей. Здесь всё также тепло, уютно и хорошо. В прихожей встречает смешная тапочка. Ирчес зимой притащила тапочку с Уделки. Совсем забыла я написать про это местечко.
И вроде бы совсем ничего не меняется… Только поселилась на столе Барби и даже успела приодеться по-модному.
А на холодильнике поселился Муми-Тролль и Иван Ургант. Картонный, кстати. А картон от…коробки молока.
Нет, вот ты скажи, как мне теперь смотреть «Вечернего Урганта»?
Смотреть без подоконников уже не так интересно! 🙂
Потому, что подоконники такие подоконники и для утреннего чая только и предназначены 🙂
На календаре — новые даты. А абажур, кстати, Тата сама плела и делала 🙂
На домашней «афише» — новые фильмы.
«Электрички для слабаков» — после похода до Царского села и обратно. И к этой лампе тоже приложили творческую руку 🙂
А тень! Тень на стене какая! Вот уж диковинное существо получилось 🙂
Появляются новые картины. Эта — на перспективу.
А узкий коридорчик обрастает новыми портретами — почётные обитатели и заслуженные гости квартирки. Рисует всё и всех Тата! Рисует смешными и улыбающимися, всё как и надо. Поэтому, когда на Тату нападает вдохновение, она берёт в руки краски, а в зубы карандаш, то главное улыбаться как можно шире, строить глазки и корчить рожицы, а ещё говорить, говорить, говорить и тогда портрет точно будет похож! Справа налево: задумчивая Ната, смеющаяся Аделя, забавная Ира и сама Тата лукаво подняла правую бровь.
Тата ещё та артистка! У неё на экзамене в театральный спрашивают только ГДЕ? Где она была все эти годы? А ещё в фильме «Туман-2» снялась Татина рука, Ирин ирокез и пол-Адели продолжительностью в полторы секунды. И всё потому, что театр и экзамены, массовка и кино — одни из самых безумных экспериментов, которые только могут быть! 🙂
Вот так обычно происходит процесс опортречивания:
А вот ещё один портрет Таты. Но рисовала уже не она.
Тут, понятное дело, даже инженер не удержится и вспомнит, что когда-то (эээх, было же это!) закончил художку на одни пятёрки. Так и прошёл взаимный процесс опортречивания.
Вот тут немного видны результаты опортречивания. Стоят, прислонившись к стенке, но краски и кисточки на первом плане, конечно, важней!
А есть ещё проигрываатель, стопка книг и почти именной пакет…
Вкуснейшие восточные сладости, что даже названий не вспомнить и конфеты со вкусом специй.
И книги, книги, книги! Про Владимира Владимировича Набокова. Совсем недалеко на Большой Морской есть его Дом-музей…
И про Владимира Владимировича Маяковского. От кого-то когда-то кому-то. В итоге оказался у нас.
И можно дождаться тех, кто давно собирался зайти в гости, притащить коробок и всякого разного на дрова для печки. Вот это Тата отберёт, назовёт творческим артефактом и не даст предать огню. Должно быть из этого заборчика уже случилось произведение искусства от Татиных рук 🙂
И опять жечь печку, жечь коробки и журналы, пить какао, и хорррошо!