Искали сегодня музей Бродского. Потому, что Бродский вдруг как-то раз и стал вдруг очень своим, раз будет по утрам своим «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку» вместо звонка будильника (а кто не слушал, тот обязательно забивает вконтактике в поиске по аудиозаписям вот это: «Userdie», затем слушает, а потом слушает ещё раз, а потом ещё несколько раз — иначе не получается). И вот мы пошли в гости к Бродскому потому как вот квартира его в доме на проспекте, но со стороны другой улицы, а до неё дворами идти минуты три всего, через проспект, конечно, дольше.
Когда ходишь мимо, то так и кажется, что там есть музей. Но музея там нет. Нам так и сказали об этом в Фонтанном доме, куда мы пошли в гости к Ахматовой, раз уж с Бродским не вышло, а до Фонтанного дома ещё ближе, чем до «полторы комнаты» Бродского.
Поэтому здесь могла быть запись про музей Ахматовой, но пока здесь не об этом, а всё ещё о Бродском. Так как в музее Ахматовой есть его так называемый американский кабинет. И это было таким чудесным совпадением, что мы, пытаясь попасть в несуществующий музей Бродского, решили пойти в музей Ахматовой, а всё равно нашли того, кого искали. И сам Бродский, конечно, никогда не жил в Фонтанном доме и даже никогда не бывал там, но все вещи здесь из его американского дома в штате Массачусетс, о котором он писал так легко и просто: «Дом — это место, где тебе не задают лишних вопросов…». И вот в кабинете этом и письменный стол, и настольная лампа, кресло, диван, библиотека, коллекция почтовых открыток, книги, печатные машинки, секретер вместе со всем его содержимым… Всё это из его дома в небольшом американском городке Саут-Хедли.
В этой обстановке были написаны знаменитые «Полторы комнаты» и писалось что-то ещё, конечно, как же иначе. А ещё в этом воссозданном кабинете невероятное сочетание запахов — пахнет кофе и чем-то ещё так, что кажется, что здесь воссозданы были даже запахи, но если бы это было так, то наверняка пахло бы и сигаретами. А ещё записан шелестящий потрескивающий звук печатной машинки и выстроены в ряд фотографии его дома — вот балкон, вот окно, а вот парадная — современная инсталляция.
И если будете рядом с Фонтанным домом, то обязательно зайдите в музей Ахматовой, а если будете в музее Ахматовой, то обязательно зайдите в кабинет Бродского, а если будете в кабинете Бродского, то…
А если никогда там не будете, то просто почитайте. Особенно вот это:
Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
подышать свежим воздухом, веющим с океана.
Закат догорал в партере китайским веером,
и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.
Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
рисовала тушью в блокноте, немножко пела,
развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.
Теперь тебя видят в церквях, в провинции и в метрополии,
на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною
чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более
немыслимые, чем между тобой и мною.
Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь - человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил.
Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.
Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.
А про музей Ахматовой я расскажу в следующий раз.